Артур Кларк - Пески Марса [сборник]
— Ну вот мы и пришли, — сказал Мэтьюз, в его извиняющемся тоне тем не менее слышалась гордость. — Не так уж впечатляюще, как хотелось бы, но во время строительства у нас было туго с деньгами. Да и теперь их не так много, если на то пошло.
Белое трехэтажное здание, выходившее фасадом на реку, выглядело скромно, и, по всей видимости, построили его всего несколько лет назад. Его окружали просторные лужайки, поросшие тут и там невысокой травой. Дирк догадался, что этим лужайкам в будущем суждено стать новыми строительными площадками. Трава, по всей видимости, об этом тоже догадывалась.
Тем не менее нельзя было сказать, что Главное управление смотрелось совсем уж непривлекательно, как обычное административное здание. К тому же вид на реку был очень хорош. Вдоль второго этажа по фасаду расположилась надпись, четкая и исключительно функциональная, как все прочее в этом здании. Буквы складывались в два слова, и, прочитав эти слова, Дирк ощутил, как кровь в его жилах странным образом забурлила. Здесь, в центре огромного города, где миллионы людей заняты будничными делами, эти слова казались столь же неуместными, как «Дискавери» — корабль, стоявший на приколе у противоположного берега Темзы, где он закончил долгое странствие. Тем не менее место для этих слов было выбрано правильно, поскольку подразумевали они странствие, которое еще не совершал корабль. Слова эти были: МЕЖПЛАНЕТНОЕ ОБЩЕСТВО.
2
Кабинет был небольшой, к тому же Дирку приходилось делить его с двумя младшими редакторами, но окна выходили на Темзу, и, устав от работы над отчетами и файлами, он всегда мог дать отдых глазам, любуясь величественным куполом, парящим над Лудгейт-Хилл[7]. Время от времени заходили побеседовать Мэтьюз или непосредственный начальник Дирка, но чаще его оставляли в одиночестве, зная, что таково его желание. Ему хотелось спокойно прочитать тысячи отчетов и книг, которыми его снабдил Мэтьюз.
От Италии времен Возрождения Лондон двадцатого столетия отделяло огромное расстояние, однако навыки, приобретенные Дирком в ту пору, когда он писал свою диссертацию о Лоренцо Великолепном, помогали ему и теперь. Он почти с первого взгляда мог выделить самое главное — то, что следовало тщательно изучить. За несколько дней вырисовались общие очертания сюжета, и можно было приступать к деталям.
Мечта оказалась более древней, чем представлял себе Дирк. Две тысячи лет назад древние греки догадались о том, что Луна — это планета, похожая на Землю, а во втором веке от Рождества Христова сатирик Лукиан написал первый в истории в роман о межпланетном путешествии[8]. Прошло более семнадцати веков, прежде чем был проложен мост от вымысла к реальности, и почти весь прогресс был достигнут за последние пятьдесят лет.
Современная эра началась в тысяча девятьсот двадцать третьем году, когда малоизвестный трансильванский профессор по имени Герман Оберт[9] опубликовал книгу под названием «Ракета для межпланетного пространства». В этой книге он изложил математические основы космического полета. Пролистав один из немногих сохранившихся экземпляров этой книги, Дирк с трудом поверил, что столь грандиозная суперструктура имела такое скромное начало. Оберт, который теперь был восьмидесятичетырехлетним стариком, запустил цепную реакцию, которой при его жизни суждено было привести к космическому полету.
Перед началом Второй мировой войны немецкие ученики Оберта усовершенствовали ракету на жидком топливе. Вначале они тоже помышляли о покорении космоса, но эта мечта была забыта с приходом к власти Гитлера. Город, которым часто любовался Дирк, до сих пор носил шрамы, полученные в те времена, когда из стратосферы на него падали огромные ракеты.
А потом в пустыне штата Нью-Мексико полыхнул ужасный рассвет[10]. Тогда казалось, что река времени на миг остановилась, а потом побежала, в пене и брызгах, по новому руслу к изменившемуся и неведомому будущему. После Хиросимы пришел конец войне и наступило окончание эпохи: энергия и машина наконец встретились, и тогда был открыт путь в космос.
Этот путь был труден и занял тридцать лет — тридцать лет побед и горьких разочарований. Знакомясь с людьми, слушая их рассказы и разговоры, Дирк постепенно накапливал подробности, которые не попали в отчеты и резюме.
«Телевизионная картинка была не слишком четкой, но каждые несколько секунд она выравнивалась, и мы получали хорошее изображение. Так сильно я не волновался ни разу в жизни — ведь я стал первым человеком, увидевшим обратную сторону Луны. А полететь туда… это будет что-то вроде разрядки напряженности».
«…Самый жуткий взрыв, какой только можно себе представить. Когда мы встали, я услышал голос Геринга: "Если это самое лучшее, на что вы способны, я скажу фюреру, что вся эта затея — пустая трата денег". Видели бы вы лицо фон Брауна…»
«КХ-четырнадцать все еще там. Она совершает один виток за три часа, как мы и планировали. Но треклятый радиопередатчик сломался при старте, так что показаний приборов мы так и не получали!»
«Я смотрел через двенадцатидюймовый рефлектор, когда эта порция порошка магния упала на Луну — километрах в пятидесяти от Аристарха. В предзакатные часы оставшийся после удара кратер виден до сих пор».
Порой Дирк завидовал этим людям. У них была цель в жизни, и, наверное, они испытывали чувство могущества, отправляя свои гигантские машины в космос, за несколько тысяч километров от Земли. Но могущество было опасно, иногда оно портило людей. Можно ли было им доверять — при том, какие силы они привносили в мир? И можно ли было доверять миру, в котором существовали такие люди?
Несмотря на свое интеллектуальное прошлое, Дирк не до конца избавился от страха перед наукой, который царил в мире еще со времен великих открытий Викторианской эпохи. В новой среде он чувствовал себя одиноким и порой сильно нервничал. Те немногие сотрудники, к которым он обращался, вели себя с ним вежливо, старались помочь, однако его стеснительность и волнение, которое он никак не мог научиться скрывать, знакомясь с темой своего исследования, удерживали его от более тесного общения с коллегами. Но ему нравилась атмосфера, царившая в организации, атмосфера просто-таки агрессивно-демократичная, и он надеялся, что в будущем обязательно сойдется с этими людьми поближе.
Пока же с сотрудниками, работавшими в других отделах, Дирк встречался только в столовой. Эту маленькую столовую Межпланетного общества посещали все сотрудники, начиная с генерального директора. Дирекция столовой проявляла необычайную изобретательность и склонность к экспериментам, и, хотя время от времени происходили кулинарные катастрофы, обычно еда была очень вкусной. Насколько мог судить Дирк, Межпланетное общество не зря хвасталось тем, что кухня здесь самая лучшая на южном берегу Темзы.
